СТАДО

 

Человек, прежде всего стадное животное. Миллионы лет его предки были стадными животными, миллионы лет формировались и закреплялись инстинкты, которые и по сей день, в огромной мере, руководят поведением человека.

Сегодня уже мало кто отрицает наличие у человека, как и у животных инстинктов и других биологических регуляторов. Важность и влияние, например пищевых или половых инстинктов никем не отрицается, тем не менее, большинство ученых «отвело» инстинктам скромное место в «физиологическом уголке» определяющем биологическое, физиологическое существование человека, но никак не его поведение, тем более общественное.

Таким образом, определяя человеческим инстинктам, скромное место в «физиологическом уголке», большинство таких ученых, придерживающихся взглядов на «особый статус» человека в природе, считают, что и в поведении человека инстинкты выполняют второстепенную роль, та и то в достаточно узком «участке» сферы поведения, связанном именно с этими физиологическими потребностями (и функциями) человека – питание, размножение. Но даже в этой сфере, по их мнению, господствует разум, который может подавлять инстинкты. Что же касается других сфер, особенно связанных с общественной жизнью человека и общественным поведением то здесь, по их мнению, инстинктам нет места. У «правильных людей» (хорошо воспитанных), - разум подавил их давным-давно. И только у всяких «нехороших людей», которых плохо воспитывали, инстинкты могут брать верх над разумом, та и то это скорей не инстинкты, - а дурное воспитание.

Поэтому, что касается социальной сущности человека, то даже материалисты, начиная с марксистских времен, «отрывают» человека, его поведение, та, по сути, и всю его социальную сущность, от его природной первоисходной, считая, что человек, как уже социальное существо и само общество как способ существования человека развиваются по законам, не существующим в животном мире. По законам, которые возникли лишь в процессе становления человека как социального существа, заменив (или почти вытеснив) инстинкты как регуляторы поведения человека.

Приверженцы таких взглядов считают, что инстинкты если и дают о себе знать, то лишь как рудимент животного прошлого, который иногда может проснуться в порывах эмоциональных всплесков и тогда «страсть» берет верх над разумом.

Если внимательно присмотреться то под «страстями» которые обуревают человеком и которые с таким поэтическим вдохновением были описаны поколениями писателей и поэтов мы можем заметить что то до боли нам знакомое (и очень напоминающее те самые инстинкты). Но, как правило, во все времена «страсти» противопоставляли  человеческой сущности, сводя все к тому же что «страсти», нынче именуемые инстинктами это или от «нечистого» или рудименты животных инстинктов, но которые не есть сущность человека, а есть его «животное прошлое», которое он должен изживать.

В связи с этим инстинктам (страстям) отводилась роль негатива, даже зла, которое нам досталось от «нечистого» или от животного прошлого (в варианте материалистов).

Так все же, инстинкты - в поведении человека, проявляются лишь как рудименты животного прошлого, вытесненные новым – социальным, присущим лишь человеку, и несущие, как правило, негатив, противоречащий его разумной (истинно человеческой) сущности, или их роль значительно весомее и не такие они уж рудименты?

Особенное значение выяснение этого вопроса имеет для определения роли инстинктов в общественной жизни человека, в построение и существовании самого общества.

Человек, как уже «более-менее разумное существо», существует, возможно, около пару миллионов лет (возможно, первым, по настоящему, сюда можно уже отнести лишь только H.habilis), вид «homo sapiens» существует и того меньше - всего несколько сот тысяч лет, а как существо с качественно, существенно более сложной социальной организацией, чем у животных не более нескольких десятков тысяч лет. Неужели то, что природа создавала, совершенствовала, закрепляла в генах предков человека (и их предков) на протяжении сотен миллионов лет, исчезло или было угнетенно за несколько сот или десятков тысяч лет? Вряд ли. Это сомнение подтверждается и тем, что генотип человека и шимпанзе сходен (по разным оценкам) на 95-99%. А наши «пути дорожки» разошлись уже таки давненько, около 7 миллионов лет тому назад:

«В последние годы специалисты по молекулярной систематике пришли к чрезвычайно интересным выводам относительно времени отделения гоминидной линии от общего с африканскими человекообразными обезьянами предкового ствола. Предполагается, что вначале ответвилась линия гориллы (между 10 и 7 млн лет назад) и только потом (также в миоцене, т.е. 7 - 6 млн лет назад) произошло разделение гоминоидной линии на гоминидную (австралопитеки, а затем род Homo) и панидную (шимпанзе и бонобо) ветви». (Бутовская М. Л. Эволюция человека и его социальной структуры. http://evolution.powernet.ru/library/human.htm)[1].

Поэтому автору выдаются наивными те ученые, которые видят человека как существо принципиально отличное от всего другого животного царства, существо которое, обладая интеллектом и СОЦИАЛЬНОЙ организацией, существует и развивается сугубо по своим законам, которые принципиально отличны от законов, что руководят жизнью животного мира.

Как известно, ничто с ниоткуда, - с пустого места не возникает. Человек  (его предки) формировался в процессе эволюции, как стадное животное. Именно у стадных животных, на протяжении многих миллионов лет эволюции выработались уникальные инстинкты, которые разрешают существу одного вида терпеть рядом (не воспринимать как абсолютно враждебное) другое существо своего же вида.

Еще Дарвин указывал, что наиболее жестокой, непримиримой являеться внутривидовая борьба. Мы видим, что среди не стадных (не групповых хотя бы на время) животных, другие животные своего вида, в большинстве случаев (за исключением брачного периода) воспринимаются, как конкуренты, то есть как враги и, поэтому такие животные, как правило, территориально обособоляються. И лишь стадные (групповые) животные выработали инстинкты, которые сдерживают агрессию внутри стада (группы) и разрешают постоянно, на одной территории тесно сосуществовать животным одного вида и даже действовать в общих интересах.

Что же объединяет животных в стаде или, проще говоря – для чего им нужно стадо? Это - единые интересы – защита от хищников и защита (или захват) территории (кормовых угодий), вот что привязывает животных к стаду (и удерживает их в нем). Эти два фактора можно свести к одному – опасность:

- опасность, исходящая от хищников:

- и опасность, исходящая от других животных, прежде всего своего вида, которые могут согнать с территории проживания (кормления) или которые могут отстоять свою территорию от притязаний «нашего» стада. Возможны и другие опасности (проблемы), но эти основные.

Когда же возникают эти опасные ситуации.

Во первых когда хищники или конкуренты сами «приходят (подходят) к нам (на нашу территорию) и во вторых когда стадо само перемещается на новые территории, или иначе говоря перемещается к общей цели (имеет общую цель) на которой могут подстерегать опасности. Если на пути к цели этих опасностей (проблем которых в одиночку не преодолеть) нет и животное (человек) это знает, то он, обычно, «компаньонов» себе не ищет.

Таким образом, стадность возникла как удивительный и уникальный механизм, который существенно повышает шансы на выживаемость для видов, которым в одиночку выжить (сохранить потомство) трудно, а в поведении стада мы можем усмотреть то же поведение отдельного животного, только как бы коллективного.

Этологи, исследовавшие поведение разных видов приматов, заметили, что чем в более опасной среде живет определенный вид, чем более трудно ему защитить, спасти себя (и потомство) в одиночку, тем более развиты в нем стадные инстинкты, тем более сильна стадная иерархия, тем более, в конечном итоге, данное животное являеться «рабом» стада, - рабом иерархии.

А соответственно, чем меньше животное (человек) ощущает эти опасности – тем более их стада склонны «разбредаться». То есть становиться более рыхлыми, менее сплоченными, менее управляемыми.  Но на этом автор более детально остановиться в разделе посвященному государству и обществу.

А сейчас, уважаемый читатель более детально остановимся на действии наших стадных инстинктов, на нашей (с Вами) стадной природе.

Как мы уже отмечали степень развития стадных инстинктов, их сила, их власть определяются степенью зависимости данного вида от стада.

На сколько же первобытный человек, а еще раньше его предок – вид человекообразных обезьян давших начало первому проточеловеку зависел от стада, на сколько он был привязан к стаду, был его «рабом»?

Определить это, косвенно, мы можем, исследуя поведение современных приматов живущих в аналогичных условиях с теми, в которых жили человекообразные обезьяны – предки человека и у которых, в сходных условиях могли сформироваться схожие инстинктивные програмы.

У могучих горилл или других обезьян живущих в лесу - хоть и не таких могучих, как гориллы, но имеющих возможность скрыться от хищника на дереве (и проводящих значительную часть жизни там, в относительной безопасности) стадные инстинкты не столь сильны.

Не столь сильны, или правильнее было б сказать, не столь жестки у этих видов и иерархии. Относительная безопасность на дереве или возле деревьев, на которых можно скрыться в случае опасности позволяет членам стада «разбредаться» относительно далеко как друг от друга, так и от иерарха. И даже разбиваться на более мелкие группы. Таким образом, вожаку (или тому кто «иерархичнее»), труднее контролировать того, кто ниже рангом, отобрать, что ни будь у него. А соответственно члены стада более независимы, а стада такие, как мы бы сегодня сказали б менее «тоталитарны».

Совсем другое дело стадные обезьяны открытых пространств. Еще раз напомню Дольника: «В саванне наземным обезьянам без сложной организации не выжить. Каждая из них по отдельности вооружена ненадежно для защиты от леопарда, льва и гиеновых собак, а бегает она медленнее их. Низкая плодовитость обезьян не позволяет им "платить" хищникам сколько-нибудь большую дань».[2]

Где же «рос» «человек», где он созревал, где «ковались» его генотип и его инстинкты? Удивительно, но, по крайней мере, последние пару миллионов лет (как раз разумных), за исключением жалких (в исторически-временном измерении) последних нескольких сот тысяч лет он провел в той самой открытой саванне.

А теперь опять вернемся к нашему уважаемому В. Р. Дольнику. - «Это были некрупные, от природы слабо вооруженные существа, к тому же бегавшие медленно (даже в сравнении с макакой и павианом), очень неверткие и вдобавок неспособные быстро вскарабкаться по стволу дерева. Они были беззащитнее шимпанзе, не говоря уж о гориллах. А жили в саванне, самой опасной для приматов среде».

«Ранние гоминиды не умели охотиться на крупных животных. Последние исследования показали, что они занимались собирательством, ловлей мелких животных, а также разыскивали и поедали трупы. Так что, хотя они и имели под рукой заостренный камень, убить им хищника в одиночку, скорее всего, не могли». [3]

В открытой, жестокой саванне жалкое, беззащитное существо (наш добрый предок) в одиночку был обречен почти на мгновенную гибель (до первого встречного хищника). Постоянная опасность, частое отсутствие убежищ (деревьев и пр.), вынуждали первобытных существ постоянно быть вместе, жаться друг к другу, что неизбежно усиливало и внутри стадную борьбу и конфликты, которые могли быть сдерживаемы и решаемы только посредством построения жестких «тоталитарных» иерархий. Какое б жалкое место в этой иерархии не занимал член стада, каким бы угнетенным он не был, тем не менее, шанс выжить, у него был только в стаде. Он не мог «отойти» далеко от стада, от других особей, в том числе и доминировавших над ним, угнетавших его.

Шанс улучшить свое существование, повысить выживаемость и главное (на что указывалось во введении), шанс оставить потомство могло дать только одно – занятие более высокого уровня в иерархии стада.

Таким образом, мы с вами добрый читатель, «селекционированы» как стадное животное с мощнейшими, гипертрофированными инстинктами борьбы за власть, за более высокое место в человеческих иерархиях, инстинктами, - рабами которых мы являемся и по сей день.

Критически настроенный читатель скажет – «да когда это было, теперь мы не стадные животные, а существа социальные – люди. И где ж это автор увидел у нас проявление этих «отмерших» стадных инстинктов?

Что ж, вместе с недоверчивым читателем посмотрим на человеческое  стадо и на животное общество, - может не так и далеко мы ушли друг от друга, может удастся заметить и общие «движущие силы».

В свое время интересный опыт описал Конрад Лоренц: «Возьмите пару семейных рыб - циклид (семья это уже маленькая группа) и поместите к ним в аквариум какой-нибудь источник конфликтов - третью циклиду или другую задиристую рыбку. Пара циклид будет с ними драться, а между собой поддерживать самые добрые отношения. Уберите теперь объект агрессии - и через некоторое время самец начнет нападать на самку. Теперь разделите аквариум стеклом пополам и в другую половину поместите другую пару циклид. Пары будут враждовать между собой через стекло, и в результате внутри каждой пары будет царить мир. Сделайте стекло полупрозрачным - и в обеих парах возникнут конфликты».

Что сильнее всего объединяет стадо – общие враги. Природа стада, его первоочередное предназначение – объединение для борьбы с врагами – теми, кто хочет нарушить НАШИ интересы (хищники, конкуренты) и теми, кто не позволяет НАМ нарушить их права (пожрать, изгнать с территории и т. д.).

 

 

http://www.oglavlenie/Dyadyuk-O-V.narod.ru